Неточные совпадения
Он никогда не бесновался, не закипал, не мстил, не преследовал, а подобно всякой другой бессознательно действующей силе природы, шел вперед,
сметая с лица земли все, что не
успевало посторониться с дороги.
Она прыгнула в лодку, я за ней, и не
успел еще опомниться, как
заметил, что мы плывем.
Муразов поклонился и прямо от князя отправился к Чичикову. Он нашел Чичикова уже в духе, весьма покойно занимавшегося довольно порядочным обедом, который был ему принесен в фаянсовых судках из какой-то весьма порядочной кухни. По первым фразам разговора старик
заметил тотчас, что Чичиков уже
успел переговорить кое с кем из чиновников-казусников. Он даже понял, что сюда вмешалось невидимое участие знатока-юрисконсульта.
— Ну нет, в силах! У тетушки натура крепковата. Это старушка — кремень, Платон Михайлыч! Да к тому ж есть и без меня угодники, которые около нее увиваются. Там есть один, который
метит в губернаторы, приплелся ей в родню… бог с ним! может быть, и
успеет! Бог с ними со всеми! Я подъезжать и прежде не умел, а теперь и подавно: спина уж не гнется.
Архивны юноши толпою
На Таню чопорно глядят
И про нее между собою
Неблагосклонно говорят.
Один какой-то шут печальный
Ее находит идеальной
И, прислонившись у дверей,
Элегию готовит ей.
У скучной тетки Таню встретя,
К ней как-то Вяземский подсел
И душу ей занять
успел.
И, близ него ее
заметя,
Об ней, поправя свой парик,
Осведомляется старик.
Проходя канцелярию, Раскольников
заметил, что многие на него пристально посмотрели. В прихожей, в толпе, он
успел разглядеть обоих дворников из того дома, которых он подзывал тогда ночью к квартальному. Они стояли и чего-то ждали. Но только что он вышел на лестницу, вдруг услышал за собой опять голос Порфирия Петровича. Обернувшись, он увидел, что тот догонял его, весь запыхавшись.
Свидригайлов наблюдал и рассматривал его молча и, что тоже тотчас же поразило Раскольникова, кажется, хотел было вставать, чтобы потихоньку
успеть уйти, пока его не
заметили.
Катя была спокойнее всех: она доверчиво посматривала вокруг себя, и можно было
заметить, что Николай Петрович
успел уже полюбить ее без памяти.
Фенечка молча заглянула к нему в беседку и скрылась, а он с изумлением
заметил, что ночь
успела наступить с тех пор, как он замечтался.
Захлестывая панели, толпа
сметала с них людей, но сама как будто не росла, а, становясь только плотнее, тяжелее, двигалась более медленно. Она не
успевала поглотить и увлечь всех людей, многие прижимались к стенам, забегали в ворота, прятались в подъезды и магазины.
— То-то вот, — весело сверкая черными глазками,
заметил дядя Миша. — Торопитесь так, что и столковаться не
успели. До свидания.
У него был второй ключ от комнаты, и как-то вечером, ожидая Никонову, Самгин открыл книгу модного, неприятного ему автора. Из книги вылетела узкая полоска бумаги, на ней ничего не было написано, и Клим положил ее в пепельницу, а потом, закурив, бросил туда же непогасшую спичку; край бумаги нагрелся и готов был вспыхнуть, но Самгин
успел схватить ее,
заметив четко выступившие буквы.
И, как всегда, когда он
замечал это созвучие, он с досадой, всё более острой, чувствовал, что какие-то говоруны обворовывают его, превращая разнообразный и обширный его опыт в мысли, грубо упрощенные раньше, чем сам он
успевает придать им форму, неотразимо точную, ослепительно яркую.
Он решился поехать к Ивану Герасимовичу и отобедать у него, чтоб как можно менее
заметить этот несносный день. А там, к воскресенью, он
успеет приготовиться, да, может быть, к тому времени придет и ответ из деревни.
«Мне, должно быть, оттого стало досадно, — думала она, — что я не
успела сказать ему: мсьё Обломов, я никак не ожидала, чтоб вы позволили… Он предупредил меня… „Неправда!“ скажите, пожалуйста, он еще лгал! Да как он
смел?»
— Не
успеем, Илья Ильич, — робко
заметила она, — пусть покушает, что есть…
Новость облетела весь дом. Все видели, как Егорка потащил чемодан в сарай
смести с него пыль и паутину, но дорогой предварительно
успел надеть его на голову мимо шедшей Анютке, отчего та уронила кастрюльку со сливками, а он захихикал и скрылся.
Все другие муки глубоко хоронились у ней в душе. На очереди стояла страшная битва насмерть с новой бедой: что бабушка? Райский
успел шепнуть ей, что будет говорить с Татьяной Марковной вечером, когда никого не будет, чтоб и из людей никто не
заметил впечатления, какое может произвести на нее эта откровенность.
Вере подозрительна стала личность самого проповедника — и она пятилась от него; даже послушавши, в начале знакомства, раза два его дерзких речей, указала на него Татьяне Марковне, и людям поручено было присматривать за садом. Волохов зашел со стороны обрыва, от которого удалял людей суеверный страх могилы самоубийцы. Он
замечал недоверие Веры к себе и поставил себе задачей преодолеть его — и
успел.
— Еще
успею, — небрежно
заметил Райский.
— Может быть, и не
успели бы убедить; тут и без вашего слишком, кажется, нагорело и накипело, — вскользь
заметил Васин.
Они все сидели наверху, в моем «гробе». В гостиной же нашей, внизу, лежал на столе Макар Иванович, а над ним какой-то старик мерно читал Псалтирь. Я теперь ничего уже не буду описывать из не прямо касающегося к делу, но
замечу лишь, что гроб, который уже
успели сделать, стоявший тут же в комнате, был не простой, хотя и черный, но обитый бархатом, а покров на покойнике был из дорогих — пышность не по старцу и не по убеждениям его; но таково было настоятельное желание мамы и Татьяны Павловны вкупе.
О нет, нет! — восклицал я, краснея и в то же время сжимая его руку, которую как-то
успел схватить и, не
замечая того, не выпускал ее.
Когда утихло, адмирал послал на развалины Симодо К. Н. Посьета и доктора подать помощь раненым. Но, ради все того же страха, раненых спрятали и объявили, что их нет. Но наши
успели мельком
заметить их.
Другой переводчик, Эйноске, был в Едо и возился там «с людьми Соединенных Штатов». Мы узнали, что эти «люди» ведут переговоры мирно; что их точно так же провожают в прогулках лодки и не пускают на берег и т. п. Еще узнали, что у них один пароход приткнулся к
мели и начал было погружаться на рейде; люди уже бросились на японские лодки, но пробитое отверстие
успели заткнуть. Американцы в Едо не были, а только в его заливе, который мелководен, и на судах к столице верст за тридцать подойти нельзя.
— Едва ли
успею, — мрачно отвечал Нехлюдов, стараясь сделать вид, что не
заметил, как она покраснела.
На прощанье Агриппина Филипьевна даже с некоторой грустью дала
заметить Привалову, что она, бедная провинциалка, конечно, не рассчитывает на следующий визит дорогого гостя, тем более что и в этот
успела наскучить, вероятно, до последней степени; она, конечно, не
смеет даже предложить столичному гостю завернуть как-нибудь на один из ее четвергов.
— Да. Спасительницей или губительницей Митеньки ей явиться? О том
молить будет, чтоб озарило ее душу. Сама еще, видите ли, не знает, приготовиться не
успела. Тоже меня за няньку принимает, хочет, чтоб я ее убаюкал!
Ровно восемь веков назад как мы взяли от него то, что ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал тебе, показав тебе все царства земные: мы взяли от него Рим и
меч кесаря и объявили лишь себя царями земными, царями едиными, хотя и доныне не
успели еще привести наше дело к полному окончанию.
Все мальчики до единого плакали, а пуще всех Коля и мальчик, открывший Трою, и хоть Смуров, с капитанскою шляпой в руках, тоже ужасно как плакал, но успел-таки, чуть не на бегу, захватить обломок кирпичика, красневший на снегу дорожки, чтоб
метнуть им в быстро пролетевшую стаю воробушков.
И он опять кивнул на пачки. Он двинулся было встать кликнуть в дверь Марью Кондратьевну, чтобы та сделала и принесла лимонаду, но, отыскивая чем бы накрыть деньги, чтобы та не увидела их, вынул было сперва платок, но так как тот опять оказался совсем засморканным, то взял со стола ту единственную лежавшую на нем толстую желтую книгу, которую
заметил, войдя, Иван, и придавил ею деньги. Название книги было: «Святого отца нашего Исаака Сирина слова». Иван Федорович
успел машинально прочесть заглавие.
Стрелок объяснил мне, что надо идти по тропе до тех пор, пока справа я не увижу свет. Это и есть огонь Дерсу. Шагов триста я прошел в указанном направлении и ничего не увидел. Я хотел уже было повернуть назад, как вдруг сквозь туман в стороне действительно
заметил отблеск костра. Не
успел я отойти от тропы и пятидесяти шагов, как туман вдруг рассеялся.
Когда кабан
успел царапнуть его клыком, не
заметил и сам пострадавший.
С другой стороны, я уже давно
замечал, что почти все мои соседи, молодые и старые, запуганные сначала моей ученостию, заграничной поездкой и прочими удобствами моего воспитания, не только
успели совершенно ко мне привыкнуть, но даже начали обращаться со мной не то грубовато, не то с кондачка, не дослушивали моих рассуждений и, говоря со мной, уже «слово-ерика» более не употребляли.
— Вон кто виноват! — сказал мой кучер, указывая кнутом на поезд, который
успел уже свернуть на дорогу и приближался к нам, — уж я всегда это
замечал, — продолжал он, — это примета верная — встретить покойника… Да.
Старушка помещица при мне умирала. Священник стал читать над ней отходную, да вдруг
заметил, что больная-то действительно отходит, и поскорее подал ей крест. Помещица с неудовольствием отодвинулась. «Куда спешишь, батюшка, — проговорила она коснеющим языком, —
успеешь…» Она приложилась, засунула было руку под подушку и испустила последний вздох. Под подушкой лежал целковый: она хотела заплатить священнику за свою собственную отходную…
Г-н Недопюскин-отец
успел было еще при жизни
поместить Тихона заштатным чиновником в канцелярию; но тотчас после смерти родителя Тихон вышел в отставку.
Люди начали снимать с измученных лошадей вьюки, а я с Дерсу снова пошел по дорожке. Не
успели мы сделать и 200 шагов, как снова наткнулись на следы тигра. Страшный зверь опять шел за нами и опять, как и в первый раз, почуяв наше приближение, уклонился от встречи. Дерсу остановился и, оборотившись лицом в ту сторону, куда скрылся тигр, закричал громким голосом, в котором я
заметил нотки негодования...
— Иду. — Лопухов отправился в комнату Кирсанова, и на дороге
успел думать: «а ведь как верно, что Я всегда на первом плане — и начал с себя и кончил собою. И с чего начал: «жертва» — какое плутовство; будто я от ученой известности отказываюсь, и от кафедры — какой вздор! Не все ли равно, буду так же работать, и так же получу кафедру, и так же послужу медицине. Приятно человеку, как теоретику,
замечать, как играет эгоизм его мыслями на практике».
А я сказал Маше, чтобы она не будила вас раньше половины одиннадцатого, так что завтра, едва
успеете вы напиться чаю, как уж надобно будет вам спешить на железную дорогу; ведь если и не
успеете уложить всех вещей, то скоро вернетесь, или вам привезут их; как вы думаете сделать, чтобы вслед за вами поехал Александр Матвеич, или сами вернетесь? а вам теперь было бы тяжело с Машею, ведь не годилось бы, если б она
заметила, что вы совершенно спокойны.
Жена лежала в обмороке; люди не
смели его остановить и с ужасом на него глядели; он вышел на крыльцо, кликнул ямщика и уехал, прежде чем
успел я опомниться».
Не
успел я расплатиться со старым моим ямщиком, как Дуня возвратилась с самоваром. Маленькая кокетка со второго взгляда
заметила впечатление, произведенное ею на меня; она потупила большие голубые глаза; я стал с нею разговаривать, она отвечала мне безо всякой робости, как девушка, видевшая свет. Я предложил отцу ее стакан пуншу; Дуне подал я чашку чаю, и мы втроем начали беседовать, как будто век были знакомы.
Однажды, пришед в залу, где ожидал ее учитель, Марья Кириловна с изумлением
заметила смущение на бледном его лице. Она открыла фортепьяно, пропела несколько нот, но Дубровский под предлогом головной боли извинился, прервал урок и, закрывая ноты, подал ей украдкою записку. Марья Кириловна, не
успев одуматься, приняла ее и раскаялась в ту же минуту, но Дубровского не было уже в зале. Марья Кириловна пошла в свою комнату, развернула записку и прочла следующее...
Раз как-то Мордини, не
успев сказать ни слова с Гарибальди в продолжение часа, смеясь,
заметил мне: «В мире нет человека, которого бы было легче видеть, как Гарибальди, но зато нет человека, с которым бы было труднее говорить».
Нынешней зимой, в ненастный вечер, я пробирался через улицу под аркаду в Пель-Мель, спасаясь от усилившегося дождя; под фонарем за аркой стояла, вероятно ожидая добычи и дрожа от холода, бедно одетая женщина. Черты ее показались мне знакомыми, она взглянула на меня, отвернулась и хотела спрятаться, но я
успел узнать ее.
Дед, однако ж, ступил
смело и, скорее, чем бы иной
успел достать рожок понюхать табаку, был уже на другом берегу.
Я, конечно, ничего ни с кем не говорил, но отец с матерью что-то
заметили и без меня. Они тихо говорили между собой о «пане Александре», и в тоне их было слышно искреннее сожаление и озабоченность. Кажется, однако, что на этот раз Бродский
успел справиться со своим недугом, и таким пьяным, как других письмоводителей, я его не видел. Но все же при всей детской беспечности я чувствовал, что и моего нового друга сторожит какая-то тяжелая и опасная драма.
Анфуса Гавриловна с первого раза
заметила, что отец
успел «хлопнуть» прежде времени, а гость и не притронулся ни к чему.
Вы
смело решаете все важные вопросы, но скажите, голубчик, не потому ли это, что вы молоды, что вы не
успели перестрадать ни одного вашего вопроса?
Вальдшнепы сопровождают свой полет особенного рода криком, или голосом: он похож на какое-то хрюканье или хрипенье и слышен задолго до появления вальдшнепа, что очень помогает стрельбе, ибо без этого предварительного звука охотник, особенно стоя в узком месте, не
заметит большей части пролетающих вальдшнепов, а когда и
заметит, то не
успеет поднять ружья и прицелиться.